- ГОСПОДИН Казанник, есть ли у нас сегодня генеральный прокурор России, и если да, то кто?
Де-юре есть генеральный прокурор Казанник Алексей Иванович, поскольку для оформл ения моей отставки требуется постановление Совета Федерации. Но я думаю, что оно будет принято без дискуссий. Что касается исполняющего обязанности, то если меня нет де-факто, то его нет ни де-юре, ни де-факто. Дело в том, что ни Конституцией РФ, ни законом о прокуратуре не предусмотрено назначение исполняющего обязанности генерального прокурора со стороны. Им может быть только заместитель генпрокурора, и он назначается на период отсутствия генерального прокурора его распоряжением.
Ситуация здесь действительно сложная. Ведь президент Ельцин и его окружение при назначении Алексея Ильюшенко исполняющим обязанности генпрокурора пошли на нарушение статьи 102 Конституции (пункт 1 "з" относит к ведению Совета Федерации назначение на должность и освобождение от должности генпрокурора РФ. - О.Р.) и закона о Генеральной прокуратуре Российской Федерации.
- Предполагали ли вы, что Совет Федерации может не утвердить вашу отставку?
По правде сказать, я об этом не думал. Во-первых, у меня были опасения другого порядка. Президент издал указ о том, что отставка генпрокурора принимается независимо от Совета Федерации. Логика была какая? Генерального прокурора Алексея Казанника назначал в октябре президент. Стало быть, Ельцин и должен принимать мою отставку, а не Совет Федерации. Но это было не что иное как попытка домыслить закон, именно так юристы и говорят.
Я назначался на основании пресловутого Указа # 1400, и тогда не было представительного органа государственной власти. Но в самом указе говорится, что он действует до принятия новой Конституции и созыва Федерального собрания. Совет Федерации в любом случае должен был принять мою отставку. Для меня самым главным было, что сенаторы, вопреки неконституционному указу, приняли этот вопрос к рассмотрению и разрешили его в соответствии со 102-й статьей Конституции. Для меня как юриста это было исключительно приятно. Я посчитал, что это - первый шаг на пути к правовому государству.
И тем не менее, по определению многих, ситуация зашла в "юридический тупик". В президентских кругах считают, что вопрос с вашей отставкой решен и исполнять обязанности генпрокурора должен господин Ильюшенко. Совет Федерации, не утвердив вашу отставку, оставил генпрокурором господина Казанника. Третьи утверждают, что генерального прокурора в России сегодня вообще нет.
Выход из сложившегося тупика состоит в следующем. Если бы разум восторжествовал, то я должен был бы издать распоряжение о назначении исполняющего обязанности генерального прокурора. Им мог быть только один из моих замов, и президент в срочном порядке представляет кандидатуру на утверждение в Совет Федерации. Этот прокурор будет уже легитимный, конституционный. Другого пути нет.
- Вы обозначили конституционный путь развития ситуации. А насколько реален другой поворот событий?
Ситуация уже развивается по-другому. И я не думаю, что это самый оптимальный вариант. Президентская сторона настаивает на том, что Ильюшенко является исполняющим обязанности генерального прокурора, и он может принимать и административные решения (то есть по руководству кадрами), и процессуальные решения. Это путь не правовой. А если президент представит кандидатуру Ильюшенко на пост генпрокурора, а я в этом не сомневаюсь, то гарантирую - на Совете Федерации эта кандидатура не пройдет.
- Так каков же все-таки выход?
Надо срочно представлять третью кандидатуру, исключая меня. При этом с сожалением констатирую, что для президентской стороны не имеет значения Конституция, не имеют значения законы, решения Совета Федерации. Просто они не допустят меня - физически не пустят в здание прокуратуры.
- Вы всерьез полагаете, что и до этого может дойти?
Теперь уже нет. Я не хочу, чтобы различные ветви власти встали на путь непримиримой конфронтации.
Да и останься я генеральным прокурором, меня бы задушили теми же финансовыми методами - вся система недополучала бы деньги. Они бы пошли на какие-то организационные провокации, чтобы любым путем дискредитировать меня. Я этих людей хорошо знаю. Поэтому считаю, что в интересах дела надо срочно подбирать соответствующего кандидата на пост генерального прокурора.
Как известно, президент Ельцин категорически настаивает на кандидатуре господина Ильюшенко, и ни о каком третьем лице в президентских кругах разговоров пока нет...
После моей драматической отставки я убедился, что президенту Борису Ельцину нужен карманный, марионеточный генеральный прокурор, который будет выполнять любые, в том числе и незаконные, указания не только президента, но и каких-то клерков администрации. Я опасаюсь, что он будет упорствовать именно на кандидатуре Ильюшенко, пойдет на грубейшие нарушения Конституции и вопреки мнению Совета Федерации поставит его исполняющим обязанности.
В последнее время все чаще можно слышать утверждения о том, что довольно большое влияние - и далеко не лучшее - на господина Ельцина оказывает его окружение. Насколько актуальны, по-вашему, эти разговоры?
Я общался с Борисом Ельциным неоднократно, информировал его о состоянии законности, о расследовании первомайских и октябрьских событий.
Когда я был на расстоянии, в Омске, то читал в газетах "окружение президента", "коллективный Распутин" и так далее. Но мне это ничего не говорило, поскольку я считал и теперь считаю, что президент - глава государства - несет личную ответственность за все указы и распоряжения, которые он подписывает.
После же общения с его окружением я убедился, насколько я заблуждался. В администрации президента есть такие люди, которые могут подписать любой указ - о назначении-смещении должностных лиц страны, о ликвидации Министерства безопасности, о передаче Генпрокуратуре следственного изолятора в Лефортове. Из последнего указа я, например, узнал, что Генпрокуратура - впервые за всю свою деятельность и вообще впервые в мире - обзавелась своей собственной тюрьмой. Видел я и другие распоряжения президента. Сегодня дискутируют, подписывал или нет президент указ о строительстве военных баз в Прибалтике. Из Генштаба заявляют: да, подписывал, и мы будет строить эти базы. Пресс-секретарь президента Костиков опровергает: у нас и в уме такого не было...
Все это просто удивительно. Для меня это было страшно необычно. В деятельность прокуратуры пытался вмешиваться не только Ельцин, но и его советники, помощники, вплоть до чиновников, которые считали себя вправе позвонить мне.
Не хотите ли вы назвать имена людей из окружения президента, которые пользуются особым авторитетом у господина Ельцина?
Вы знаете, в самой же администрации президента мне говорили, что если надо подписать какой-то указ без соответствующей разработки, то это сделает не первый помощник президента. Надо обратиться к начальнику его личной охраны Коржакову - он решит все проблемы.
На прошлой неделе в Совете Федерации вы сделали заявление, в котором предупредили о "грядущей открытой диктатуре". Интересно, а не жалеете ли вы сегодня о том, что некогда отдали свое место господину Ельцину?
Я об этом не жалею. Во-первых, у меня всегда было развито чувство справедливости, и я считал, что если за меня было подано полтора или два миллиона голосов в Омском национально-территориальном округе, а за Ельцина было подано шесть с половиной миллионов голосов, то надо формировать ВС по рейтингу. И я полагал, что будет выведен такой рейтинг: за кого больше проголосовало, тот и обладает приоритетным правом, поменьше - на втором месте... Я рассчитывал, что таким образом я попаду в Совет национальностей.
Не жалею я о своем решении и по другим мотивам. На тот период этот шаг был оправдан. Тогда стояла задача разрушить тоталитарную систему (или, как мягко ее называли, административно-командную). Я думаю, что Борис Николаевич выполнил эту задачу, но было бы очень здорово, чтобы он ушел в отставку в августе или сентябре 1991 года, после известных августовских событий.
Общаясь с ним, я убедился, что у него если и есть какой-то талант, то только разрушителя. Разрушены экономика, культура, нравственность, и он продолжает выполнять свою роль.
Что касается диктатуры - возьмите октябрьские события. Как бы мы ни рассуждали, указ # 1400 неконституционен. Тогда я переживал за президента Ельцина, поскольку в то время он представлялся мне мудрым политиком, руководителем. Мне было непонятно, почему он делает ошибки, которые видны невооруженным глазом.
Другой разрушительный момент. Разве можно было приостанавливать закон о Конституционном суде? Хороший или плохой суд, но он в какой-то мере заполнял правовой вакуум.
И, наконец, тупиковая ситуация с генеральным прокурором Российской Федерации. Она порождена искусственно.
Я думаю, что в ближайшее время могут быть запрещены какие-то политические партии и ограничены права и свободы граждан.
- Чем вы намерены заняться по возвращении в Омск?
Наряду с преподавательской и научной работой я намерен заняться и политической деятельностью. Я собрал своих доверенных лиц 1989 года, когда баллотировался в народные депутаты СССР. Мы приступили к созданию Партии единства и национального прогресса.
Я начал рассуждать так: в 1941 году сибирские дивизии спасли Москву от немецко-фашистского нашествия. Так, может быть, пришло время, когда сибирские политики спасут теперь Россию, но только уже не с оружием в руках, а в результате избирательной кампании. Я думаю, что наша партия будет ни справа, ни слева - она будет впереди.
В отличие от других партий на первое место мы должны поставить возрождение нравственности, культуры.
Алексей Иванович Казанник (род. 26 июля 1941, село Перепись Черниговской области УССР) - российский юрист и политик, доктор юридических наук (1991), профессор, Генеральный прокурор Российской Федерации (октябрь 1993 - апрель 1994), государственный советник юстиции 1 класса (1993), заместитель губернатора Омской области (1996-2003). В начале 1990-х годов получил известность благодаря тому, что после избрания в Верховный Совет СССР уступил своё место Борису Ельцину. Заслуженный юрист Российской Федерации.
Родился 26 июля 1941 года в селе Перепись Городнянского района Черниговской области Украины в многодетной крестьянской семье. Украинец. Отец и двое старших братьев погибли во время Великой Отечественной войны. Матери с тремя оставшимися детьми удалось пережить оккупацию.
В 1959 году по окончании средней школы по комсомольской путёвке уехал на строительство «Магнитки» в Темиртау Карагандинской области (Казахская ССР), где работал столяром в строительном управлении «Жилстрой» треста «Казметаллургстрой»: трудился плотником на строительстве металлургического комбината. В августе 1959 года стал очевидцем разгона демонстрации местных рабочих, бастовавших против роста цен на продовольствие и сокращения трудовых расценок. По его словам, эти события укрепили его решимость стать юристом.
С 1960 года проходил срочную службу в армии в инженерных войсках.
В 1963 году поступил на юридический факультет Иркутского государственного университета, в 1968 - в аспирантуру того же университета; работал ассистентом, старшим преподавателем на кафедре государственного права и советского строительства. Занимался проблемами координации в системе местных советов, специализировался сначала на конституционном праве зарубежных стран. Позднее, перейдя на преподавательскую работу на юридический факультет Омского государственного университета, являлся также специалистом в области экологического права в качестве доцента кафедры трудового, экологического и сельскохозяйственного права (1975-1991).
В 1970-х годах начал заниматься проблемами экологии; в эти годы он был лектором общества «Знание», выступал на различных предприятиях, посвящённых данной тематике. В 1979 году, вскоре после ввода советских войск в Афганистан, в одной из своих лекций дал этому событию отрицательную оценку, что послужило причиной его отстранения от публичных выступлений.
С 1991 до 1993 год - заведующий кафедрой государственного права, управления и советского строительства юрфака ОмГУ (в настоящее время - кафедра государственного и муниципального права).
Весной 1989 года был выдвинут кандидатом в народные депутаты СССР по Омскому национально-территориальному избирательному округу № 22 (Омская и Тюменская области).
В своей предвыборной программе призывал отказаться от дорогостоящих программ (БАМ, переброс стока северных рек на юг, строительство гигантских гидроэлектростанций), высказывался за сокращение Вооружённых Сил (с предоставлением твёрдых социальных гарантий военнослужащим, увольняемым в запас). Проявил себя противником административного нажима в аграрной политике и выступил за смягчение налоговой политики в аграрном секторе, за долгосрочные кредиты, создание системы льгот и стимулирование аренды. Призвал разработать конституционный механизм отстранения от власти высших должностных лиц государства в случае нарушения ими Конституции и злоупотребления служебным положением. Предложил создать законодательную базу охраны природы, ввести платное природопользование и экологический всеобуч.
После избрания вошёл в состав Межрегиональной депутатской группы, с 1990 года был также членом группы «За радикальную военную реформу». В эти годы работал в Комитете Верховного Совета СССР по вопросам экологии и рационального использования природных ресурсов, был известен как основной разработчик законопроекта «О судебной ответственности политических партий и массовых движений, совершивших преступление против своего народа, мира и человечности».
Алексей Иванович родился 26 июля 1941 года в селе Перепись Городнянского района Черниговской области. В 1959 году по окончании средней школы уехал на строительство Магнитки в Темиртау Карагандинской области, где работал столяром в строительном управлении «Жилстрой» треста «Казметаллургстрой».
С 1960 года проходил службу в армии в железнодорожных войсках. После окончания в 1967 году юридического факультета Иркутского государственного университета работал там же ассистентом, старшим преподавателем, доцентом кафедры государственного права и советского строительства.
Защитил кандидатскую диссертацию по проблемам координации в системе местных советов. С 1975-го по 1989 год - доцент, с 1989-го по 1993 год - заведующий кафедрой государственного права управления и советского строительства Омского государственного университета. Специализировался сначала на «Конституционном праве зарубежных стран», потом перешел на «Экономическое право».
С 1994 года - профессор кафедры государственного и муниципального права Омского госуниверситета. Доктор юридических наук. В 1989 году был избран народным депутатом СССР по 22-му Омскому национально-территориальному избирательному округу (Омская и Тюменская области).
На I съезде народных депутатов СССР был избран в Верховный Совет СССР, однако свое депутатское место уступил Борису ЕЛЬЦИНУ. Тогда же вошел в состав Межрегиональной депутатской группы. С 1990 года был также членом группы «За радикальную военную реформу».
В октябре 1991 года на V съезде народных депутатов РСФСР баллотировался в члены Конституционного суда, но избран не был. Отвечая на вопрос об отношении к КПСС, высказал мнение, что КПСС должна понести реальную ответственность за свою деятельность, и для этого необходимо судебное разбирательство по типу Нюрнбергского процесса.
В том же месяце избран Российским Верховным Советом в новый состав Верховного Совета СССР. Работал в комитете ВС СССР по вопросам экологии и рационального использования природных ресурсов. Кроме того, разработал законопроект «О судебной ответственности политических партий и массовых движений, совершивших преступление против своего народа, мира и человечности».
После ликвидации парламента СССР вернулся к научно-педагогической деятельности.
В 1992 году стал председателем комитета по делам национальностей, религий и общественных организаций администрации Омской области. Принимал участие в разработке программ экономического и социального возрождения сибирского казачества. Является одним из авторов идеи создания в Омской области Азовского немецкого национального района.
С февраля 1993 года - член Президентского консультационного совета при Борисе ЕЛЬЦИНЕ. Принимал участие в подготовке референдума в апреле 1993 года, в разработке проекта Конституции. Полностью поддерживал «президентский» проект Конституции Российской Федерации. Высказывался за созыв Учредительного собрания с целью принятия Конституции.
5 октября 1993 года назначен Генеральным прокурором РФ. Подал в отставку с этой должности в феврале 1994 года, после того как Госдума приняла решение об амнистии членов ГКЧП и участников событий 3-4 октября 1993 года, а окружение президента ЕЛЬЦИНА попыталось «давить» на КАЗАННИКА, чтобы он не выполнял решение Думы об освобождении РУЦКОГО, ХАСБУЛАТОВА и их сторонников.
С февраля 1994 года занимался организацией Партии народной совести. В апреле 1995 года после учредительного съезда партии заявил, что достигнута договоренность о сотрудничестве по созданию широкого блока центристских сил с Партией самоуправления трудящихся Святослава ФЕДОРОВА и Народной партии России Тельмана ГДЛЯНА и Николая ИВАНОВА.
Однако Партии народной совести не удалось набрать на выборах необходимого количества голосов.
В 1996 году назначен заместителем губернатора Омской области, председателем комитета по делам национальной политики, религии и общественных объединений администрации Омской области.
30 сентября 2003 года добровольно подал в отставку. Получив несколько предложенний о работе остановился на должности первый проректора Омского юридического института, где проработал до сентября 2007 года, параллельно преподавал и преподает сейчас на кафедре государственного и муниципального права ОмГУ.
Основные монографии: «Административно-правовая охрана природы бассейна оз.Байкал». Иркутск, 1977; «Координация в системе функций местных Советов». Томск, 1980; «Региональные проблемы правовой охраны природы в России». Омск, 1998.
Двадцать лет назад генеральный прокурор России Алексей Казанник отказался нарушить закон и, несмотря на настоятельную просьбу президента Ельцина, отпустил на свободу амнистированных Руцкого, Хасбулатова, Макашова. Сегодня его сын, прокурор Дмитрий Казанник, ратует за то, что по закону Олега Шишова еще в Омске обязаны были заключить под стражу. «Никаких компромиссов»: Казанник-старший рассказал «БК», как воспитывал своих сыновей, почему вместо президента нашей стране нужен царь и что удерживает его самого от новогоднего корпоратива в омском правительстве.
– Алексей Иванович, имя вашего младшего сына «засветилось» в деле Шишова: прокурор Дмитрий Казанник вместе со следователем СКР ходатайствовал о помещении обвиняемого в СИЗО. Вы разделяете эту позицию?
– Дмитрий Алексеевич работает в областной прокуратуре, анализирует все хозяйственные дела. До этого много лет выступал в суде в качестве государственного обвинителя. Сегодня трудится день и ночь, потому что через него идут все дела, кто бы их ни расследовал. Сын вынужден рассматривать целые «многотомники», его задача – тщательно следить, чтобы при расследовании любого дела строго соблюдался закон. В том, что так было и в отношении Олега Шишова, у меня нет ни малейших оснований сомневаться.
– Знаю, что второй ваш сын, Михаил, тоже работает в областной прокуратуре.
– Да, Михаил Алексеевич занимается криминальной статистикой. У сыновей принципиальная позиция: все, что касается служебных дел, должно оставаться на службе. Расспрашивать их совершенно бесполезно.
– Выбор профессии для ваших детей был очевиден?
– Никогда не говорил им: «Вы должны пойти на юридический факультет». Мишка окончил восьмилетку и сказал: «Папа, хочу быть сварщиком. Давно мечтаю». «Замечательная профессия, – согласился я. – Но ты должен стать профессионалом высочайшего класса». Он окончил профессиональное училище, год проработал сварщиком на заводе. Потом его забрали в армию. Два года отслужил в ракетных войсках. Вернувшись, неожиданно сказал: «Хочу поступить на юрфак». «Ты не поступишь, – предостерег я Михаила. – У тебя нет никаких знаний. Если так уж хочешь, иди на подготовительные курсы. Позанимайся год, потом пробуй». Михаил поступил, и из него получился прекрасный специалист. Путь Дмитрия сразу лежал на юрфак: он учился на отлично в школе и вуз окончил с красным дипломом.
– Какое громкое судебное дело за последнее время вас тронуло сильнее всего?
– Может быть, это возрастное, но мне стала совсем неинтересна политика. Раньше я бегал на митинги, выступал, переживал, а сегодня уже вообще никуда не пошел бы… Тем не менее болезненно воспринимаю нашумевшее дело Васильевой. Издевательство! Как нам объяснять его студентам? «Все у нас справедливо, и вы так должны поступать…»? Подобное до того ранит душу, что уже дал себе слово не смотреть телевизор и не читать газет... И все равно смотрю, читаю, негодую… В свое время был поражен заметкой, в которой речь шла о продаже курортных земель в Подмосковье. Стартовая цена – 50 тысяч долларов за сотку. Скупили всю землю, – писало издание, по 600 рублей (!) за сотку. Представители лесхоза обратились в Московский городской суд с иском о признании договора купли-продажи недействительным. Суд в иске отказал, аргументировав тем, что объявление опубликовали заранее в газете, доступной для всех, но, к сожалению, на аукцион пришли только представители троих – Абрамовича, Шохина и некой Юлии Рутберг. И они не поднимали свои таблички, пока цена не упала до 600 рублей. Таким образом, нарушения законности нет. Читать о таких вещах просто невозможно.
– В Омске полно своих историй о продаже земли…
– Знаю, но не могу высказываться по этим делам: для этого мне надо изучить материалы. Звонят на днях с «Эха Москвы»: «Прокомментируйте арест Гамбурга, побег Меренкова…» Не могу! Не знаю ни одного материала дела, а профессия наша такова, что надо вникать в суть.
– Что сгубило Олега Шишова, по вашему мнению?
– Не могу сказать, к сожалению, по той же причине.
– Хорошо. Но как человек вы скорее сочувствуете гендиректору «Мостовика» или осуждаете его?
– Всегда относился с состраданием даже к тем лицам, которые совершили какие-то преступления. Когда-то Руслан Хасбулатов, будучи в следственном изоляторе Лефортово, написал заявление: «Немедленно требую генерального прокурора». Мои помощники говорили: «За всю историю существования прокуратуры генеральный прокурор никогда не встречался с обвиняемым. Можете послать помощника». «Нарушу эту традицию, пойду сам», – сказал я.
Если человек виновен, мы можем сочувствовать ему, переживать за него – мы же живые люди. Но юрист должен поступать только в соответствии с законом. Другого нет.
Меня нередко спрашивали и о Михаиле Ходорковском: наверное, обсуждаете в семье, сочувствуете, не поверим, если будете это отрицать! Это не имеет никакого значения! Но если бы я рассматривал это дело в суде, поступил бы точно по закону. Когда меня вынудили уйти в отставку с поста генпрокурора, я получил очень много писем и телеграмм. Ни одного осуждающего среди них не было. Сильнее всего дорожу письмом заключенных одной из колоний Ростовской области. В нем дословно написано следующее: «Мы в отряде посоветовались и пришли к выводу, что вы совершенно не способны нарушить закон. Если бы вы требовали для нас самых суровых наказаний, мы бы никогда на вас не обиделись, потому что убеждены: вы поступили бы справедливо».
– Сегодня вам сложнее читать лекции, чем тридцать лет назад?
– При советской власти читал правдивые лекции и сегодня читаю правдивые. Например, говоря о народном суверенитете, прошу: обратите внимание, в Конституции записано, что народ – единственный источник власти в Российской Федерации. Но при этом конституционная норма – что недопустимо! – ограничена нормами текущего законодательства. В результате гражданского общества в России нет. Чтобы оно сформировалось, должно быть правовое государство, а у нас нет к этому даже предпосылок…
– Громкое заявление…
– Посмотрите сами. Неотъемлемый признак гражданского общества – политические партии. Но они эффективны только в одном случае: если выражают интересы определенных категорий населения. А в нашем обществе эти интересы не дифференцированы, поэтому найти разницу между программами «Единой России», «Справедливой России» или ЛДПР невозможно. Нет достойных общественных объединений. Общественная палата РФ – единственное стоящее объединение, но оно финансируется из госбюджета, а аппарат состоит из типичных чиновников. А кто платит – тот и заказывает музыку.
Или возьмем средний класс, необходимый для формирования гражданского общества. В России нет и его. Газеты пишут – по официальным данным, он составляет якобы 25-30 процентов. Но в зарубежных высокоразвитых странах этот процент – 65-70...
– А есть ли в России элита и что она собой представляет?
– Хороший вопрос. До революции 8,5% населения России принадлежало к элите: страна по этому показателю занимала первое место в мире. Что представляла собой российская элита тогда? Все дворянство с его уникальной культурой, вся инженерно-техническая интеллигенция, все русское купечество, а также все башковитые крестьяне и деятельные мещане (которых потом почем зря высмеивал Горький). После революции все они были уничтожены.
За все годы советской власти техническую интеллигенцию опустили ниже плинтуса. Помню, читал лекции на омских предприятиях. Один работник на объединении им. Баранова сказал мне: «Я по образованию инженер». – «Почему не работаете по специальности?» – «Что вы! Я скрываю это! Оклад инженера – 140 рублей. А токарем на станке я зарабатываю 300 рублей. А иногда и все 350».
На генетическом уровне сегодня элита не воспроизводится, уничтожен генофонд. А от плохого дерева не жди хорошего плода. Чтобы страна вышла из кризиса, по данным специалистов, в ней должно быть не менее одного процента элиты. У нас, по словам экспертов, 0,8 процента национальной элиты. Кажется, что это неплохо. Но кто входит в состав? Олигархи, которые грабят Россию. Чиновники государственного аппарата. Высшие должностные лица. Все они заняты лишь одним: обслуживанием самих себя.
Никто из них не говорит сегодня «Отечество», «Родина». Россию они называют «эта страна». Это временщики. Думают ли они, чтобы вывести Россию из кризиса? Вопрос риторический.
Если подходить с этих позиций к ситуации, которая сложилась в России, выхода я не вижу. Полнейшая безысходность.
– То есть вы не видите никакой надежды на светлое будущее?
– Вижу маленькую «зацепочку»: реставрировать монархию в России. Наша страна всегда была и остается монархией – вне зависимости от того, кто стоял и стоит у руля: Николай II, Ленин, Сталин или Путин. В общественно-индивидуальном сознании их воспринимают как абсолютных монархов. Ведь если сегодня канализацию прорвало, надо бежать к Путину – так считает народ...
– И что бы изменилось?
– В России появился бы нравственный символ. Сегодня у нас совершенно невозможно сформировать правовую культуру и правовое сознание, потому что нет ни единого примера... Я не могу сказать студентам: ребятишки, берите пример во-о-он с него...
– А если и монарх будет не лучшим примером?
– Страной может руководить регентский совет.
– Как вы относитесь к тому, что сегодня президент Путин укрепляет ключевые посты в стране силовиками? Вот и в омском правительстве это находит отражение...
– Вы про Бондарева? Мне говорили, что Бондарев – специалист по борьбе с коррупцией. Значит, он соответствует занимаемой должности в нашем правительстве.
– Как в целом оцениваете работу правительства Виктора Назарова?
– Не знаю, как оценивать в целом, скажу так: отношусь к этому составу правительства настороженно. Меня регулярно приглашали туда встречать Новый год. Причем подчеркивали: хотим видеть людей, которые внесли вклад в развитие Омской области. Не ходил ни разу – по той простой причине, что уже первые назначения стали своеобразным сигналом – что оно будет из себя представлять. Поставить Меренкова заниматься имущественными отношениями, а Гамбурга, человека с таким скандальным прошлым, назначить заместителем губернатора… Ну как я мог пойти туда?
Еще до назначения генеральным прокурором Борис Николаевич Ельцин «сватал» меня на самые разные должности. «Не компетентен в этом», – объяснял я. «Вы разберетесь тут очень быстро», – уговаривал президент. Однажды мне пришлось в сердцах сказать ему: «Даже родного брата не назначил бы на должность, коли он не был бы профессионалом в этих вопросах». Но разве у нас сегодня это соблюдается?..
– Какие именно должности вам предлагали?
– Предлагали – это просто страшно – должность председателя Верховного Суда Российской Федерации. Отказался, потому что никогда не практиковался в этой системе. От другой должности – начальника миграционной службы – отказался по иным соображениям. Аппарат президента уже подготовил проект указа, а я спросил: «Борис Николаевич, а средства выделяются на нужды вынужденных переселенцев?» – «Нет, Алексей Иванович». – «Но они же будут проводить митинги, демонстрации возле моего крыльца. Что я вынужден буду делать, что скажу людям?» – «Люди вас очень любят. Выйдите к ним не с деньгами, а с добрым словом, и этого им будет достаточно». – «Но этого не будет достаточно мне, – сказал я. – Так работать не буду».
– В этом году в омском правительстве «иных уж нет, а те далече»…
– У каждого органа власти, как у любого человека, сформирована определенная репутация. И изменить ее трудно. Чрезвычайно трудно.
– Чем сегодня занимаетесь кроме преподавания, Алексей Иванович?
– Готовлю учебник к печати. Дел много, замыслов тоже, но уже не хочется много работать, если честно. По-прежнему постоянно читаю, общаюсь с внучками. Прошлой зимой побывал на Байкале, который в 21 год обошел пешком. Постоял на берегу, посмотрел с грустью: и на байкальских сопках, рядом с поселком Большие Коты, уже построили
коттеджи…
Елена Ярмизина
Материал подготовлен при организационной и финансовой поддержке ООО «Омсктехуглерод».
Мнение респондента может не совпадать с позицией редакции и спонсора рубрики.
Известный российский юрист и политик, доктор юридических наук (1991), профессор, Генеральный прокурор Российской Федерации (c сентября 1993 по февраль 1994). В начале 1990-х годов был известен тем, что, будучи избранным в Верховный Совет СССР, уступил своё место Борису Ельцину, тем самым повлияв на дальнейшие события в истории России.
Родился 26 июля 1941 года в селе Перепись Городнянского района Черниговской области Украины в многодетной крестьянской семье. Отец и двое старших братьев погибли во время Великой Отечественной войны. Матери с тремя оставшимися детьми удалось пережить оккупацию. В 1959 году по окончании средней школы по комсомольской путёвке уехал на строительство «Магнитки» в г. Темиртау Карагандинской области (Казахская ССР), где работал столяром в строительном управлении «Жилстрой» треста «Казметаллургстрой»: трудился плотником на строительстве металлургического комбината. В августе 1959 стал очевидцем разгона демонстрации местных рабочих, бастовавших против роста цен на продовольствие и сокращения трудовых расценок. По его словам, эти события укрепили его решимость стать юристом. С 1960 проходил срочную службу в армии в инженерных войсках. В 1963 году поступил на юридический факультет Иркутского государственного университета, в 1968 - в аспирантуру того же университета; работал ассистентом, старшим преподавателем на кафедре государственного права и советского строительства. Занимался проблемами координации в системе местных советов, специализировался сначала на конституционном праве зарубежных стран. Позднее, перейдя на преподавательскую работу на юридический факультет Омского государственного университета, являлся также специалистом в области экономического права в качестве доцента кафедры трудового, экономического и сельскохозяйственного права (1975-1991). В 1970-х годах начал заниматься проблемами экологии; в эти годы он был лектором общества «Знание», выступал на различных предприятиях, посвящённых данной тематике. В 1979 году, вскоре после ввода советских войск в Афганистан, в одной из своих лекций дал этому событию отрицательную оценку, что послужило причиной его отстранения от публичных выступлений. С 1991 до 1993 год - заведующий кафедрой государственного права, управления и советского строительства юрфака ОмГУ (в настоящее время - кафедра государственного и муниципального права).
Весной 1989 года был выдвинут кандидатом в народные депутаты СССР по Омскому национально-территориальному избирательному округу № 22 (Омская и Тюменская области). В своей предвыборной программе призывал отказаться от дорогостоящих программ (БАМ, переброс стока северных рек на юг, строительство гигантских гидроэлектростанций), высказывался за сокращение Вооружённых Сил (с предоставлением твёрдых социальных гарантий военнослужащим, увольняемым в запас). Проявил себя противником административного нажима в аграрной политике и выступил за смягчение налоговой политики в аграрном секторе, за долгосрочные кредиты, создание системы льгот и стимулирование аренды. Призвал разработать конституционный механизм отстранения от власти высших должностных лиц государства в случае нарушения ими Конституции и злоупотребления служебным положением. Предложил создать законодательную базу охраны природы, ввести платное природопользование и экологический всеобуч. После избрания вошёл в состав Межрегиональной депутатской группы, с 1990 года был также членом группы «За радикальную военную реформу». В эти годы работал в Комитете Верховного Совета СССР по вопросам экологии и рационального использования природных ресурсов, был известен как основной разработчик законопроекта «О судебной ответственности политических партий и массовых движений, совершивших преступление против своего народа, мира и человечности». Алексей Иванович считал необходимым осуществление контроля над профильными министерствами со стороны соответствующей комиссии Верховного Совета, высказывался за право Съезда и Верховного Совета выражать недоверие правительству и отдельным министрам. На I Съезде народных депутатов СССР после избрания в Верховный Совет выступил с заявлением об отказе от этого места в пользу Б. Н. Ельцина. В октябре 1991 года на V Съезде народных депутатов РСФСР баллотировался в члены Конституционного Суда, но избран не был. В том же месяце избран российским Верховным Советом в новый состав Верховного Совета СССР.
После ликвидации союзного парламента вернулся к научно-педагогической деятельности. В 1992-1993 гг. был председателем Комитета по делам национальностей, религий и общественных организаций администрации Омской области. Принимал участие в разработке программ развития межнациональных отношений, а также экономического и социального возрождения сибирского казачества. Являлся автором идеи создания в Омской области Азовского немецкого национального района, поддержал передачу всех культовых сооружений области в собственность соответствующих конфессий. С февраля 1993 по февраль 1994 - член Президентского Совета, принимал участие в подготовке референдума 1993 года, как компетентный специалист участвовал в разработке соответствующих профилю деятельности глав проекта новой Конституции РФ. В период конституционного кризиса 1993 года полностью поддержал действия Президента в его противостоянии с Верховным Советом.
В октябре 1993 года стал сопредседателем омского регионального отделения движения «Выбор России». 5 октября 1993 года, сразу после разгона Верховного Совета, был назначен Генеральным прокурором РФ согласно указу президента Б. Н. Ельцина. Сменил в этой должности В. Г. Степанкова, сотрудничавшего с Верховным Советом после указа о его роспуске. Назначен по рекомендации В. В. Илюшина, победившего в аппаратной борьбе с А. В. Коржаковым, предлагавшим на должность А. Н. Ильюшенко. На этом посту руководил завершением расследования уголовных дел, связанных с попытками путча в августе 1991 года и государственного переворота в октябре 1993 года. Подал в отставку с должности 26 февраля 1994 года после того, как проявил принципиальность и отказался (вопреки распоряжению Ельцина и беспрецедентному давлению со стороны его Администрации) препятствовать выполнению постановления Государственной Думы об амнистии участников событий 1991 и 1993 гг. Заявлял, что на протяжении всей работы в прокуратуре испытывал постоянное давление и вмешательство в расследование «политических дел сверху». Однако, воспользовавшись спором о разграничении конституционных полномочий между Президентом и Федеральным Собранием, объявил, что был принужден к отставке, и выразил желание продолжить работу, однако после месячных консультаций с сенаторами согласился сложить полномочия. Официально отправлен в отставку решением Совета Федерации 25 апреля 1994 года.
С февраля 1994 года занимался организацией Партии народной совести, реально существовавшей только в Омске. В числе возможных союзников своей партии называл блок «Явлинский-Болдырев-Лукин» и петербургскую Региональную партию центра. В апреле 1995 года после учредительного съезда партии, как её председатель, заявил, что достигнута договоренность о сотрудничестве по созданию широкого блока центристских сил с Партией самоуправления трудящихся С. Н. Фёдорова и Народной партии России Т. Х. Гдляна. В декабре 1995 года баллотировался кандидатом в депутаты Государственной Думы 2-го созыва от Партии самоуправления трудящихся (партия не преодолела пятипроцентный барьер).
В 1970 году защитил кандидатскую диссертацию на тему «Координационная функция местных Советов депутатов трудящихся в современный период (на материалах Восточной Сибири)». Доктор юридических наук (1991 г., тема диссертации «Региональные проблемы правовой охраны природы в СССР»). Научная проблематика работ А. И. Казанника крайне широка: в 1960-е гг. - советское государственное право, с 1970-х гг. - правовая охрана природы. Сегодня в круг его интересов входят проблемы научной организации управленческого труда и делопроизводства в государственных учреждениях.
Имеет звание «Заслуженный юрист Российской Федерации» (май 2006 г., «за заслуги в развитии юридической науки и подготовке юридических кадров»)
Женат, имеет двоих сыновей. Увлекается пешим туризмом, переплыл на байдарке оз. Байкал, чтением классической литературы.
